«Село Анчих расположено на склонах отрогов Андийского хребта. Это один из старинных аулов в Ахвахском районе. «Анчих небольшое живописное селение, — пишет Атаев Д.М. — Это типичный горный аул со ступенчатой планировкой. Здесь много старинных домов, крытых переходов[1]».

Дома представляют собой каменные с преобладанием дерева, тесно прижатые друг к другу строения, прорезанные узкими и кривыми улицами. Они построены ступенями так, чтобы крыша соседа снизу одновременно являлась верандой верхнего» (Г.М.Н.)[2]. Говоря словами исследователя Е. Шиллинга – это раскинувшаяся на скате ступенчатая каменисто-деревянная груда плоскокрышных в прошлом жилищ.

«Анчих … своеобразное большое селение, жители которого заняты садоводством. Аул прилеплен к мощной горе, откуда постепенно скатывается вниз к ущелью, где расположены анчихские сады и поля. Ныне анчихцы часто строят свои дома в садах и на полевых участках, что раньше было непозволительной роскошью. Что это было именно так видно по домам, буквально прилепленным к скалам. Выдалбливалась в скалах ложа для брёвен, которые и служили «фундаментом» для дома. Или же небольшая площадка на скале и подпорки из брёвен служили основанием для дома», — пишет лингвист З. Магомедбекова[3].

«Название села происходит от слова «анча» — камень. И на самом деле Анчих, по сравнению с другими соседними аулами, раскинулся в скалистой местности. Других версий происхождения топонима не существует и, таким образом, можно смело предположить, что народная этимология соответствует действительности» (М Д.М.).

«Об образовании аула существуют различные легенды. Согласно устной традиции, основоположниками аула считаются три брата-охотника, обосновавшиеся здесь ещё в древнейшие времена. Один из них, Гели, остановился в пещере, которая находится в нижней части аула, в ГьантIокьи. В настоящее время её называют по имени Гели Гелиреч?Iа – «пещера Гели». Нилъо остановился в 2-х км от современного аула Анчих в пещере Нилъорди реч?Iа – «пещера Нилъорди». ГьантIо пришёлся по душе утес, который назван его именем — ГьантIо» (Г.М.Н.).

“Рассказывали, что по дороге из Ботлиха в Арчо (это соседнее с Анчихом наиболее древнее в округе село) несколько путников остановились в небольшой пещере под скалой. Здесь же рядом из-под земли просачивалась вода. Путникам понравилось тёплое защищённое место, и они основали село.

По другой версии, здесь первыми поселились два брата – Нилъо и ЦIорогIан. Один из них владел полями в местности Рещекьи (их и ныне называют полями ЦIорогIана). Нилъо принадлежали земли в Хелдари. Братья враждовали между собой и во время этой междоусобицы погибли (М.Х.М.).

Отголоски этой вражды можно проследить в легенде[4], которая гласит, что некогда в Анчихе порознь в своих укреплениях, расположенных в ГьантIва и в Нилъорди, жили две враждующие друг с другом семьи. Семья из Нилъорди, пользуясь своим численным преимуществом, чинила насилие над соседями. Тогда семья из ГьантIва предложила породниться, забыть старые обиды и пошла на значительные уступки. Семья из Нилъорди согласилась на брак дочери с юношей из ГьантIва и однажды радушно приняла у себя в пещере жениха. Он остался на ночь у соседей, и, когда все уснули, привел в исполнение свой коварный замысел — убил одного из сыновей гостеприимных хозяев и убежал. Теперь силы были равны, и насилия стало меньше. Возможно, это легенда о ГьантIо и Нилъо или о Нилъо и ЦIорогIане.

«Поскольку это было суровое время, когда вражда между соседями являлась обычным делом, когда каждый стремился зажиться за счет другого, первые жилища строили на неприступном утесе ГьантIо. Туда вела только одна дорога. С тыла его защищал обрыв высотой от 100 до 200 метров. Из цитадели был прорыт подземный ход до родника в Инциба. Следовательно, население могло выдержать долгую осаду” (М.Г.М.).

«Существует и другое предание, согласно которому первооснователями Анчиха являются армяне, тушинцы и др. При этом ссылаются на наличие домусульманских могильников в местности Рещекьи и ГьантIолъи» (М.Д.М.).

«Из-за отсутствия археологического материала трудно установить время заселения и образования аула. Однако около современного селения Анчих встречаются многочисленные погребения раннесредневековой эпохи. В 1965 г. горный археологический отряд под руководством Д.М. Атаева провел разведочные работы вокруг Анчиха. В результате раскопок были обнаружены многочисленные погребения с бронзовыми украшениями и керамическими изделиями… . Д.М. Атаев датирует их ранним средневековьем» (Г.М.Н.).

«В могилах, обнаруженных в Гьач?Iал?ъи во время дорожных работ и при строительстве домов, нашли керамические изделия, остатки пищи и даже музыкальные инструменты» (М.Г.М.).

Рассказывают, что при строительных работах в Гьач?Iал?ъи вскрыли погребение мужчины, параметры которого превосходили размеры современного человека. Он был похоронен в каменном ящике в лучших нарядах. При костяке нашли глиняную утварь и бронзовые изделия, судьба которых не известна.

Здесь обнаружено множество погребений, о возникновении которых бытует версия, гласящая, что во время эпидемии какой-либо заразной болезни (чумы, например) местность служила резервацией для больных. Они готовили для себя землянки и дожидались в них смерти.

«В окрестностях села найдены обломки крупного средневекового сосуда (Хума) со следами штриховки, бронзовая статуэтка обнаженного мужчины с гребенчатым шлемом на голове, плоский железный наконечник стрелы с узором в основании черешка ромбовидным пером IX-XIV вв., а также куски шлака[5]» (М.Д.М.).

В хуторе Кили обнаружили бронзовые женские культовые статуэтки, аналогичные тем, которые археологи нашли в 3-х километрах от села Арчо на вершине горы Беркъа. Это жертвенное место открыто землеустроителем Пригорским при земляных работах. В 1937 г. археолог А.П. Круглов произвёл здесь раскопки и нашёл три фигурки человека, фигурку козла из бронзы, треугольный железный наконечник с черенком, обломок точильного камня и т. п. Находки датируются IV –V в. н.э.[6] Некоторые ученые предполагают, что это было общим жертвенным местом каратинцев, ахвахцев, андийцев, ботлихцев, багулал, тиндинцев и годоберинцев.

«Вокруг Анчиха сохранились остатки еще не исследованных интересных раннесредневековых поселений. Одно из них расположено в двух-трёх километрах от села в урочище Селбеси. Здесь прослеживаются мощные строительные остатки и фрагменты красноглиняной керамики, типичной для средневекового Дагестана. Другое раннесредневековое поселение расположено примерно на таком же расстоянии от села Анчих в местности Цергъени. В нём встречаются остатки строительного материала и фундаменты шириной 1-1,5 м. Вокруг поселения обнаружены многочисленные террасы, что является свидетельством развитого земледелия в эпоху раннего средневековья» (Г.М.Н.).

Анчих и Сиух

«Согласно старинному преданию, в 3-х километрах от селения Анчих в местности Мугьва существовало крупное укрепленное городище Сиух. Между жителями селения Анчих и Сиух сложились весьма неприязненные отношения, которые нередко вливались в кровную вражду. Причиной ссор была земля. Видимо, удобных земель для двух аулов не хватало, и это приводило к столкновениям» (Г.М.Н.).

«Сиух был крупным городищем с фортификационными сооружениями. Вокруг и внутри него существовали боевые башни, незначительные остатки которых сохранились доныне. Название Сиух соответствует планировке и архитектуре городища (си значит «крепость»). Устная традиция гласит, что здесь сидел хан с деспотической властью и с сильной военной дружиной.

Есть версия, согласно которой Сиух являлся вооружённым форпостом вольного общества. Население крепости сформировалось из людей, выделенных разными общинами для защиты подступов к своей земле. Произошло своего рода разделение на тех, кто воюет, и на тех, кто занимается земледелием и скотоводством. Впоследствии, став сильной общиной и добившись самостоятельности, Сиух стал диктовать свои условия тем, ради защиты интересов которых был создан.

В памяти анчихцев сохранились мрачные воспоминания об этом периоде истории, когда они вынуждены были жить по правилам, продиктованным сиухцами. Согласно одному из преданий, сиухцы (сиводи), пасшие свой скот на соседских землях, обязали анчихцев кормить их проходящее через село стадо специально изготовленной массой из хлеба, жмыха и т. д. (чучариб).

Почти во всех селениях каратинского общества можно услышать легенды и предания, связанные с Сиухом и его жителями, потому что от воинственных соседей страдали не только анчихцы, но и другие населенные пункты. По этой причине соседи, объединившись, напали на Сиух, разрушили и сожгли его.

Земли и сады, прилегающие к Сиуху, перешли к анчихцам и верхнеинхеловцам (ЧIабакъеро).

В селениях, участвовавших в антисиухском восстании, существуют легенды, связанные с уничтожением Сиуха. И надо отметить, что каждый аул решающую роль в разрушении городища приписывает себе.

После постигшего их несчастья часть сиухцев переселилась в общество Мехельта, или Гумбет (Бакълъулал), а часть их осталась на территории каратинского общества и основала новое поселение Рачабулда»[7] (М.Д.М).

«Бытует легенда, рассказывающая о тактической хитрости, которая позволила победить в антисиухском восстании. Согласно ей, женщина оделась в медвежью шкуру и появилась под стенами Сиуха. Мужчины взялись за оружие и бросились ловить зверя. А тем временем, с другой стороны в крепость вошли восставшие и сожгли её» (М.Г.М.).

А.У. Ахмаднабиев в книге «История каратинского вольного общества» приводит ещё одну легенду, согласно которой в давние времена в селение Сиух пришёл медведь и стал рычать. Жители поняли это как требование покинуть крепость и по воле священного зверя (тотема) переселились в Гумбет.

Следует также отметить, что в Дагестане существуют аналогичные легенды, в которых фигурируют другие животные, например, олень, которого выпускают на волю перед каким-нибудь укреплением, а мужское население демонстрирует свою доблесть погоней, а тем временем с другой стороны в укрепление входят враждебные соседи и разрушают село, чтобы вынудить жителей переселиться. Это наводит на мысль, что сюжет с сиухцами может оказаться бродячим, так же как и знаменитая притча с землёй в сапоге.«Уточнить время выселения сиухцев с территории каратинского общества нам помогает материал, касающийся образования одного из крупных аулов – Чиркея. Согласно историческому преданию, Черкей образовали пришельцы из разных мест Дагестана. Среди них упоминается род Тагирилал, который из аула Рачабулда переселился в Сиух (Гумбет, Мехельта), а оттуда в Черкей. На основе преданий и письменных источников установлено, что основание Черкея относится к 911 г. хиджры (1506 г.). Из этого следует, что к этому времени Сиух гумбетовский уже существовал. Видимо, разрушение Сиуха и выселение его жителей произошло в первой половине XV в.» («М.Д.М).

Образование Каратинского вольного общества

«После антисиухского восстания возникло автономное самоуправляющееся общество, основанное на демократических принципах, т.е. каратинский союз сельских обществ с центром в селе Карата (Каралал). Он просуществовал вплоть до установления Советской власти и считался одним из сильных и ведущих обществ в регионе. В его состав входили: Анчих, Арчо, Верхнее Инхело, Карата, Маштада, Нижнее Инхело, Рацитль, Рачабулда, позднее — Хелетури и Алак (аварцы)» (М.Д.М.).

«Известно, что Каралал сохраняли свою независимость от аварского хана» (Г.М.Н.). «Об этом свидетельствует перечень податей, изымаемых Ума-ханом с жителей селений Аварского наибства. Здесь перечислены почти все селения региона за исключением аулов союза Каралал. В зависимость от аварского хана они попали после Кавказкой войны, когда по Положению об управлении Дагестанской областью от 5 апреля 1860 г. управление над обществом возложили на аварского хана. Правда, в 1864 г. аварское ханство ликвидировали, и общество Каралал вошло в Андийский округ как Каратинское наибство. В 1899 г. его упразднили и создали участок, просуществовавший до 1917 г.» (М.Д.М.).

Численность и социально-экономическое положение в ХIХ в

«Из-за отсутствия письменных свидетельств невозможно установить количество анчихцев в более ранние периоды их истории. Первые сведения о количестве хозяйств и населения села относится ко второй половине XIX в. В «Сборнике материалов для описания местностей и племен Кавказа», изданном в Тифлисе в 1876 г., приводятся некоторые сведения об анчихцах и количестве их хозяйств. Согласно этим данным, в 1876 году в Анчихе насчитывалось 133 хозяйства с населением 509 человек, в том числе мужчин – 260, а женщин – 243. Здесь же даются сведения и о количестве скота: овец – 5000, ишаков – 120, лошадей – 50, крупного рогатого скота — 500. По статистическим данным, извлеченным из посемейных списков, в 1886 году в Анчихе насчитывалось 158 дворов с населением 571 человек. Крупного рогатого скота числилось – 131, овец и коз – 4595, лошадей — 47. Таким образом, в течение 10 лет количество населения возросло на 68 человек, а скота, наоборот, уменьшилось. Объясняется это тем, что царские власти вели перепись с целью обложения населения податью. Поэтому жители умышленно укрывали наличный скот, прикидывались бедными в надежде на уменьшение налога или освобождение от него.

К концу XIX в. в Анчихе насчитывалось 170 хозяйств с населением 694 человек. По другим данным, в этот период число дворов составляло 167, а жителей — 706 человек, 361 мужчина и 345 женщин.

Мы не располагаем данными о численности мужского населения до и в период Кавказкой войны. Скорее всего, населения в первой половине XIX в. было меньше, чем во второй половине века. В 1812 г. свирепствовала чума. Она коснулась Тлоха, Ботлиха, Анчиха, Арчо и др. сел и отрицательно сказалась на демографической ситуации. Но есть статистические данные по Андийскому округу за 1873 и 1874 гг. о военных силах края до и после покорения Дагестана. По ним анчихцы в начальный период Кавказской войны выставляли под ружье 140 человек пехоты и 4 конных, всего 144 человека, а в конце движения 43 и 55 соответственно. Из этого следует, что в освободительном движении участвовало почти все мужское население, способное носить оружие» (М.Д.М).

Анчих в период Кавказской войны 1816-1864 гг.

Нет достоверных данных о конкретном вкладе анчихцев в национально-освободительное движение горцев. Анчих являлся одним из сильных сельских общин в обществе Каралал, которое во главе со знаменитым наибом Галбац-Дибиром числилось мощным и надежным опорным пунктом Шамиля. Имам назначил сюда наибом своего сына Гази-Магомеда и здесь позволил похоронить Джамалутдина. И «согласно устной традиции, житель селения Анчих Гъазибало Дибир на протяжении многих лет, почти до конца Кавказкой войны, был знаменосцем Шамиля»[8] (Г.М.Н.).

Из исторических и иных источников следует, что каралал приняли активное участие во всех значительных крупных событиях Кавказкой войны. Об этом свидетельствует и тот факт, что Шамиля в Россию сопровождали два каратинца, Тауш и Хаджияв, до конца сохранившие имаму верность.

В составе России

«После покорения Горного Дагестана, в 1861 году с центром в Ботлихе был образован Андийский округ, состоявший из семи наибств. В Каратинское наибство (центр Карата) входили сельские общества: Алак, Анчих, Арчо, В. Инхело, Гимерсо, Изано, Карата, Конода, Кудиябросо, Н. Инхело, Рацитли, Тадмагитль, Тлибишо, Тлонода, Хелетури, Хуштада. По семейным спискам 1886 года каратинцев в Андийском округе насчитывалось 6 633 человека, при населении округа в 47 198 человек.

Несмотря на то, что с августа 1859 г. Горный Дагестан вошёл в состав России, Кавказское военное командование решило возвести здесь ряд опорных пунктов с солидными гарнизонами, чтобы упредить возможные вооружённые выступления горцев. С этой целью недалеко от Анчиха русские построили Преображенский редут, который, по словам князя Барятинского, «станет началом утверждения русской власти в этом крае». Рассказывают, что стальные детали для моста привезли из Грозного на арбах, а камни вытесали местные мастера. За один обтёсанный камень мастеру платили рубль. По преданию, тогда хорошая корова стоила два рубля. Но мастеру запрещалось вытесать за один день больше двух камней. Делалось это в интересах качества работы. Считалось, что за день мастер способен изготовить лишь два качественных камня. Ещё рассказывают, что раствор цемента для опор моста готовили на яичном белке.

Преображенский редут контролировал дорогу из общества Технуцал в Каралал. Однако эти общества не были склонны примириться с пребыванием в Ботлихе царского гарнизона. Поэтому в 1860 г. объединенные силы этих обществ напали на Преображенское укрепление. Но военное командование незамедлительно отправило из Темир-Хан-Шуры отряды войск, которые подавили вооружённое выступление горцев. Восстания вспыхивали в 1861, 1863, 1871 и в 1877 годах и жестоко подавлялись колониальными силами.

В памяти старожилов сохранилось событие, связанное с восстанием 1877 г. Рано утром некий Шиха Магомед поднялся на утес (ГьантIо), расположенный в центре аула, и призывал односельчан идти на помощь повстанцам технуцальского общества.

В 4-х километрах от Анчиха у селения Нижнее Инхело произошло первое столкновение с отрядами царских войск. Горцы вынудили их отступить, но не сумели захватить Преображенское укрепление, потому что на помощь осаждённым подошли свежие силы из Терской области.

Неорганизованные силы горцев не смогли долго сопротивляться регулярным войскам, и, после семи месяцев сопротивления, восстание было подавлено. Его руководителей казнили, а на участников наложили контрибуцию.

После Кавказкой войны Анчих втянулся в русло политического и экономического развития России. Там, куда раньше вели только пешеходные тропы, появилась шоссейная дорога Ботлих-Карата, проложенная через территорию Анчиха. В урочище Ачабалда и в местечке Мугьва были возведены крупные мосты.

Строительство дорог имело большое значение, так как анчихцы могли на арбах свободно посещать Ботлихский и Каратинский базары. В результате усилились торгово-денежные отношения, и это способствовало социально-экономическому развитию села.

Коренные изменения произошли и в сельском управлении. До присоединения к России все должностные лица выбирались на сельском сходе. Они выполняли волю всего джамаата. Это старшина (бешаншув минар), исполнители (гIеле) и др. Теперь же они не являлись представителями джамаата, а выступали исполнителями воли местных начальников, что, в свою очередь, приводило к социальному расслоению общества и удержанию в повиновении горцев» (Г.М.Н.).

Период Гражданской войны

«Первые вести об октябрьских событиях 1917 г. дошли до жителей Анчиха в конце года. С одной стороны большевики, а с другой имам Нажмудин Гоцинский развернули в горах Дагестана борьбу за овладение массами.

Красный партизан Шарипов Курбан вспоминает, как в 1918 г. в Анчих прибыл посланник Махача Дахадаева Далгат из Ахатли. Он 10 дней жил у Загалава, проводил пропагандистскую работу среди крестьянства и отправился в Ашали к революционеру Магомедхану.

Шарипов Курбан вместе с Чупалаевым Шангереем, Магомедовым Алмасханом, Абдуллаевым Убайдулой и др. присоединился к отряду Шамхала Салихова, который вместе с партизанами Курбана Андийского действовал на коммуникациях войск Гоцинского, отрезая их от базы снабжения в Грузии.

За мужество и отвагу, проявленные в Гражданской войне, красного партизана Шарипова Курбана наградили орденом Красного Знамени, правительственной грамотой и часами»[9] (Г.М.Н.).

«Но в то же время необходимо отметить, что большинство жителей Анчиха сочувствовали Гоцинскому» (М.Д.М.).

«В период Гражданской войны отец Зайнудина Магомед и отец Насрудина НурмухIамадхIажи (ХIалада) отправились в Ботлих на газават. Там был убит мой единокровный брат Юсуп и его 3-х летний сын Магомед. На могиле Юсупа высечены сабля и ружье», — рассказывает Муртазалиев Гаджи.

По словам Махаева Асильдера, его отец МухIа был первым коммунистом села. Он приходился двоюродным братом герою Гражданской войны Шамхалу Салихову (отец МухIа уроженец селения ГIаша, а мать, ИлитIа, — ТIусикь) и единоутробным братом анчихцам Алхасу и Курбану.

«Мой отец, — говорит Асильдер, — в годы Гражданской войны вместе с Изудином и Шамси Гаджимагомедом участвовал в угоне поезда Деникина в сторону Петровска. Затем воевал на стороне имама Нажмудина Гоцинского. На перевале Шишилик отца ранило, и он вернулся домой».

После выздоровления МухIа вступил в отряд вожака ахвахских партизан Шамхала Салихова, который впоследствии способствовал выдвижению его кандидатуры на управление Цумадой. Но Салихова убили в Муни, и документы потерялись. Ходили слухи, что кто-то использовал утерянные бумаги МухIа как свои».

Руководство республики отметило заслуги МухIа вручением шашки с именной надписью[10].

Анчих в 20-30-е г.г. Коллективизация

«После установления Советской власти Анчих вошёл в Ботлихский район Андийского округа» (Г.М.Н.).

«В селении создали революционный комитет под руководством Гаруна Миковаша. Членами ревкома стали Сайпутдин Багавудинов, Лабазан Магома, секретарем — Муртазали Багавудинов. К этому времени в Анчихе насчитывалось 200 дворов с населением 700 человек, из них батраков – 39» (М.Д.М.). По переписи 1926 года количество хозяйств анчихцев равнялось 210 с населением 856 человек. Из них мужчин – 433, женщин – 423. В книге Ахмеднабиева А.У «История Каратинского вольного общества» приводятся иные цифры: число хозяйств — 317, жителей – 1170.

«Власть большевиков требовала, чтобы в органах управления преобладала беднота, и поэтому в сообщениях Ботлихского РИК (Районный исполнительный комитет) можно встретить такое решение, как о переизбрании Анчихского сельского совета в виду недостаточного представительства в нём бедняков. В итоге избирался сельский актив, состоящий из десятка бедняков и нескольких середняков и зажиточных крестьян. К примеру, бедняков – 14, середняков – 4, зажиточных – 2. Чтобы сохранять такое соотношение, власть время от времени проводила чистку сельских органов власти, в результате чего наиболее активная и способная часть населения (середняки и зажиточные крестьяне) выталкивалась в оппозицию.

Из архивных материалов следует, что проведённая в 1929 г. в Анчихском сельском совете новая чистка аппарата вывела из его состава зажиточных крестьян: Гаджимагомедова Имамбека, Абдулкаримова Асхаба, Зиявудинова Гаджимагомеда, председателя кресткома Багаутдинова Сайпудина и др. Председателем сельского совета стал Гамзатхан, а секретарем — Гарун Миковаша» (Г.М.Н.). Происходило это накануне сплошной коллективизации, которую в Ботлихском районе начали в 1930 году.

Анчихцы приняли коллективизацию неоднозначно и, в большинстве своём, болезненно. Воспоминания старожилов показывают, что в день объявления насильственной коллективизации наблюдались обмороки и истерики.

«Обобществили весь крупный и мелкий рогатый скот, птиц и даже домашнее имущество» (Г.М.Н.). «Затем в колхоз объединили земли. Это касалось и садов, часть которых была произвольно распределена между сельчанами. В коллективном хозяйстве оставались в основном сады, расположенные в местности Хвари»[11] (М.Г.М.).

Началась эпоха регламентированной жизни. Благополучие стало зависеть не от способностей человека, а от того, сколько дней он проработает на колхоз. Установили количество скота, которое люди имели право держать в единоличном пользовании[12]. У населения стало складываться отрицательное отношение к колхозному движению. «Обычным стало сокрытие поголовья домашних животных. Ревизия, проведенная 11 сентября 1933 года, обнаружила 278 незарегистрированных голов скота.

Кроме всех прочих повинностей, анчихцы облагались и натуральным налогом. Например, была установлена норма сдачи государству шерсти с одной овцы — 400 граммов. Через некоторое время этот показатель увеличили на 100 граммов. Появились случаи сдачи государству шерсти, стриженной с тулупов из овчины. Против этого началась борьба с применением штрафных санкций.

Новые органы власти стали чувствовать скрытое и явное сопротивление со стороны зажиточных крестьян – кулаков, и в 1936 г. пленум Анчихского сельсовета принял решение о выселении 5 кулацких хозяйств и обратился в Дагестанский ЦИК с просьбой отправить их за пределы Северного Кавказа. По этому постановлению выслали Курбанмагомедова Магомеда, Магомедова Темирбека, Гаджимагомедова Имамбега и др. Их этапировали в Казахстан» (Г.М.Н.). Нурмагомедгаджи (ХIалада ХIажи) оказал вооружённое сопротивление. Он скрывался от властей и вступал с милицией в перестрелку. Во время омовения его арестовал некий арчовец. По одной из версий, ХIалада ХIажи погиб во время попытки к бегству.

Понемногу население стало привыкать к новым правилам жизни. Воспитанное в суровых условиях, привыкшее трудиться на износ, оно на своей территории поставило на ноги не очень продуманную идею колхозного строительства. Земля Анчиха тем и особенна, что на ней можно вырастить множество разнообразных продуктов. Но для того, чтобы получить эти продукты в избытке, не хватало орошаемой земли. Обычным делом было выезд за мукой в хлебную Чечню (ригьерва). По этим и другим причинам анчихцы самоотверженно, вопреки множеству смертей и болезней, стали осваивать закреплённые за колхозом земли в Бабаюртовском районе (ныне в Хасавюртовском).

«Колхозу была передана целина площадью 3130 га, лишь 7 из которых в первое время находились под пашнями. Сеяли в основном кукурузу. На 123 га были сенокосы, а на 3000 – выгоны. Кроме целины за колхозом закрепили Шаитлинские пастбища в Цунтинском районе. Количество поголовья овец стало расти и составило 10 600 голов. Для них организовали овцеводческую ферму. Однако рогатого скота у колхоза ещё не было.

Интересны сведения о количественных показателях анчихцев, у которых в единоличном пользовании не было скота. По имеющимся данным, к 1937 году никакого скота не было у 14 хозяйств, не имело овец 21 хозяйство, а количество дворов составляло 286» (Г.М.Н.).

Образование Ахвахского района

Ахвахский район образовали постановлением ВЦИК от 15 ноября 1933 г. в составе 11 сельсоветов Ботлихского района с центром в с. Штаб-Ахвах (Тадмагитль). Постановлением ВЦИК от 27 июля 1937 года центр района перенесли в селение Карата. 1 февраля 1963 года указом Президиума Верховного Совета РСФСР в связи с переходом страны к всеобщей перестройке управления народным хозяйством по производственному принципу район упразднили. Его территорию передали Ботлихскому району, который образовали из сёл Ахвахского, Ботлихского и части Гумбетовского районов. 12 января 1965 года Ахвахский район, как и Ботлихский, восстановили в прежних границах. На начало XXI века это 291 квадратный километр на высоте 1300-2872 метров над уровнем моря.

Район расположен на отрогах Богосского хребта и граничит с Ботлихским, Хунзахским, Шамильским и Цумадинским районами. В его составе девять «каратинских», семь ахвахских, три аварских и два багулалских населённых пункта.

Великая Отечественная война: фронт

«Когда началась Великая Отечественная война, десятки анчихцев добровольно ушли на фронт. Среди них были: Нурутдинов Гаджи, Магомедов Алмасхан, Абдулаев Убайдула, Гаджиев Увайс и др. Известно о том, что мужеством отличился погибший под Сталинградом в 1942 году лейтенант Гаджиев Увайс.

Сайпудинов Саидбег прошел боевой путь от Сталинграда до Берлина и завершил его на Дальнем Востоке. Он был награжден орденами Боевого Красного знамени, Красной звезды, Славы III степени, медалями «За взятие Будапешта», «За победу над Германией» и другими. О его подвиге написано в книге «Днепр – река героев». Химинструктор 7 батареи 100-го артиллерийского полка Сайпудинов Саидбег Багавудинович, аварец, член ВКП (б), забрался в подбитый танк, находившийся на передовой, и открыл огонь по врагу. Огнём танкового орудия он уничтожил 3 пулемётные точки противника, мешавшие продвижению пехоты, разбил два дома, в которых засели вражеские автоматчики.

Когда фашисты засекли Сайпудинова, завязалась артиллерийская дуэль, в результате которой он подбил вражескую пушку[13].

За форсирование Днепра на Украине Имамагомедова Гаджимагомеда наградили орденом «Красной звезды». В сети Интернет содержится статья, рассказывающая о мужественном анчихце, которым гордились односельчане.

«Гвардии рядовой Гаджимагомед Имамагомедов — один из немногих, кто воевал в Дагестанском кавалерийском Краснознаменном полку и дожил до Победы. Родственники говорят, что он семь раз был ранен и дошел до Берлина. Дочь Хадижат помнит, как отец вернулся с фронта с сувенирами для них. Двадцать три боевые награды украшали его грудь. Старожилы Анчиха говорят, Гаджимагомед был очень скромным человеком. Когда на фронте в третий раз представили к награждению орденом Красной Звезды, он попросил вручить его другому.

После взятия Берлина он думал только об одном — поскорее вернуться домой. Командование подразделения уговаривало Гаджимагомеда остаться служить, он даже был представлен к званию Героя Советского Союза. Но он не согласился: хотел вернуться домой, в высокогорное село Анчих Ахвахского района ДАССР, где его ждали жена и трое дочерей. «Отец рассказывал, — вспоминает Хадижат, — что под Варшавой они попали в окружение. Долгое время скрывались в подвале одного здания, где жили немцы. Не дождались, пока придут наши, заминировали здание и взорвали себя вместе с немцами. Двое однополчан погибли, а его самого, раненого, выходила бабушка. Когда в город вошли советские войска, его подобрали танкисты».

Ранения, полученные во время войны, давали о себе знать и в мирное время. После войны Имамагомедов работал заведующим складом в финотделе райисполкома. По словам родственников, к нему в село приехали врачи, чтобы забрать на лечение и наградная комиссия, чтобы представить к званию Героя Советского Союза. Но за день до этого — это было в 1953 году — Гаджимагомед умер. Потом о герое забыли. Только однополчане приходили и рассказывали о нем. «Большинство орденов отца не сохранилось, — говорит Хадижат, — даже военный билет неизвестно у кого. В детстве мы не понимали, что их нужно беречь». Удалось сохранить только ордена Красной Звезды, Великой Отечественной войны, медали «За отвагу», «За боевые заслуги», «За взятие Берлина», «За освобождение Варшавы», «За Победу над Германией». Однополчане рассказывали, что маршал Жуков лично вручил рядовому Имамагомедову именную бронзовую статуэтку всадника. О его славном героическом пути говорят и благодарственные грамоты, полученные в 1945 году за освобождение Варшавы, за взятие ряда немецких городов, в том числе и за взятие Берлина. Сейчас родственники Гаджимагомеда Имамагомедова сделали запрос в архив, чтобы подробнее узнать о том, как он воевал и был ли представлен к званию Героя Советского Союза (Муса Мусаев).

Почти все военнообязанные мужчины села приняли участие в Великой Отечественной войне. 42 человека не вернулись с полей сражений. Вот их скорбный список: Абдулаев Магомедшапи, Абдулаев Убайдула, Абдурахманов Алиасхаб, Алидибиров Магомед, Алидибиров Пазулдин, Алискандеров Магомедгаджи, Абузараров Гайирбек, Гаджиев Увайс, Гаджибеков Гаджимурад, Гаджибеков Магомедмирза, Гаджимагомедов Алмасхан, Гаджимагомедов Назирбег, Гаджимагомедов Пайзула, Гасандибиров Махач, Гайсумов Хаспулкарим, Гомоков Карим, Гомоков Хайбулагаджи, Гусейнов Магомедсаид, Давудов Мустафа, Давудов Герей, Исаев Шарапудин, Курамагомедов Гитинамагомед, Лабазанов Магомед, Магомедов Шарапудин, Малачев Тазука, Магомедов Хайрула, Насрудинов Ахмеднаби, Нурмагомедов Идрисгаджи, Нурудинов Магомед, Пахрудинов Закир, Сайпулаев Исалав, Сайпудинов Узумгаджи, Сайпулаев Газимагомед, Сулейманов Магомед, Устарханов Абдулагаджи, Умаханов Нухбег, Хавлатипов Магомед, Шейхоев Гаджимурад, Шейхоев Хайруланаб, Шамсиев Курбан, Шамхватов Даудгаджи, Шарипов Карим. Все они занесены в республиканскую Книгу памяти.

Среди тех, кто вернулись домой, были Абулгасанов Шихабудин (умер от ран), Абдулаев Низамудин, Абдурахманов Насрула, Арашев Магомед, Ахмедханов Магомед, Гаджиев Гасангаджи, Гаджимагомедов Хасбулат, Газиев Адильгерей, Газиев Магомедибир, Джабраилов Парзулав, Исалдибиров Магомед, Иманалиев Магомед, Ирасханов Курбан, Ирасханов Магомедбег, Магомедов Багадур, Магомедов Темерсултан, Имамагомедов Гаджимагомед, Лабазанов Гасангусейн, Магомедов Абдулжапар, Магомедов Зайнудин, Магомедов Ханмагомед, Мусалалиев Магомедпазил, Максудов Зайнулабид, Мутаэлумов Абдулагаджи, Муцилов Магомед, Муртазалиев Гийирбек, Муртазалиев Магомед, Нуридинов Гаджи, Расулов Гаджимагомед, Сайпудинов Саидбег, Чупалаев Шейхмагомед, Хавлатипов Гамзат, Шамхалов Хасмагомед, Шарипов Шамхвалмагомед, Юсупов Магомед.

«К 25-летию Победы на главном утёсе села ГьантIо установили памятник с именами односельчан, не вернувшихся с войны (автор Тайгибов Шапиула)» (Г.М.Н.). Скульптура представляла собой изображение солдата в каске, плащ-палатке и с автоматом в руке в момент броска гранаты. По истечении времени песок стал рассыпаться, и обнажился железный каркас. Долговечный жёлтый песок в то время не использовался. Скульптуру сняли с постамента и на её месте воздвигли обелиск, разрушенный в 90-е годы.

К началу ХХI века в живых остались 4 ветерана войны.

Наряду с теми, кто сражались на фронте и полегли на полях сражений, почтения заслуживают анчихки, сохранившие верность памяти своих погибших мужей.

Великая Отечественная война: тыл

В тяжёлые для страны годы народ проявил исключительную выдержку. Он обеспечивал Красную Армию всем необходимым от хлеба до перчаток. Десятки сельчан награждены медалями за доблестный труд в годы Великой Отечественной войны.

«Когда в дни обороны Кавказа возросло значение грузовых перевозок по магистрали Махачкала-Ботлих-Ведено-Грозный, около ста подвод построили анчихские мастера. Особо следует отметить труд Хусилаева Ильяса, Хусилаева Гитинамагомеда, Маккагаджиева Гаджиява, Касумова Гамзата.

Финансовая помощь фронту оказали через участие в военном займе, в котором анчихцы заняли первое место в районе. Примером в этом почине служили Зиявудинов Гаджимагомед, Шарипов Курбан, Багаудинов Сайпутдин и др.

Колхозники села сдали государству сотни центнеров зерна, мяса, плодов, молока и др. сельхозпродуктов, внося свой вклад в бесперебойное снабжение армии и населения страны продовольствием и сырьем. Особенно в этом отличились чабан колхоза Магомедов Абас, садовод Маккашарип, доярка Мажиева Патимат. Их занесли на районную Доску Почета. В рядах передовиков производства часто звучали имена Муртузова Салима, Асулбекова Султанмагомеда, Алиевой Зухры, Разаковой Написат и др. (Г.М.Н.).

Социально-экономическое развитие во второй половине ХХ в.

Благосостояние анчихцев многие годы зависело от количества выработанных трудодней.

«В 1945 году колхозники за один трудодень получали: денег – 6 р. 60 коп., кукурузу — 2 кг, картофель – 1 кг, винограда – 340 гр., мяса — 0,5 кг, шерсти — 0,89 гр., ячменя – 400 гр., пшеницы – 200 гр., льна — 0,36 гр.

«Для более успешной работы колхозников объединили в производственные бригады, которых в колхозе насчитывалось 5: садоводческая, 3 бригады полеводства и тракторная бригада. Полеводческие бригады были созданы по территориальному принципу: № 1 – Чарахури, № 2 – Гагъа, № 3 – Цумали. Каждая бригада состояла из трёх звеньев, и они соревновались между собой. В конце полевых работ подводились итоги. Победители получали переходящее Красное Знамя колхоза «Коммунизм».

После войны в центре внимания стояли вопросы увеличения поголовья скота, расширения посевных площадей и развития садоводства. Однако медленные темпы развития кормовой базы и строительства животноводческих помещений, недостаточное ветеринарное обслуживание привели к большому падёжу скота, снижению упитанности животных. Так в 1948 г. в результате слабой подготовленности к зиме колхоз им. Сталина потерял около 1000 овец и коз. Животноводство стало нерентабельной отраслью. В этой ситуации партбюро Ахвахского района решило помочь колхозу построить летние и зимние кошары, увеличить кормовую базу и оказать ветеринарную помощь. В результате принятых мер в Анчихе был открыт ветпункт. Оказанная помощь скоро дала о себе знать. Чабаны Магомедов Ризван и Халилов Махачилав получили 120% приплода. Будунова Аминат, стахановка, с 0,7 га участка собрала 30 центнеров вместо плана 16 центнеров с 1 га. При этом она четырежды производила прополку и дважды вносила удобрения (газета «Коммунист» за 30 июля 1951 г.). Молодая доярка Каримова Магрибат приняла под свой контроль худших коров, на которых жаловались другие доярки, и за короткий срок добилась от слабых коров большей продуктивности, чем от сильных.

1957 год ознаменовался высокими успехами в области животноводства, растениеводства и садоводства. Колхоз стал ведущим в районе, занимая во всех отраслях первые места. Его занесли на Доску Почета района и республики. Председатель колхоза Муртазалиев Магомед и его заместитель Муцилов Магомед приняли участие на выставке ВДНХ в Москве. В этом же году колхоз стал миллионером, валовой доход которого составил 1миллион 210 тысяч рублей. В колхозе насчитывалось 16 000 овец и коз.

В 1962 г. колхоз им. Сталина переименовали в колхоз «Коммунизм». Животноводство стало главной отраслью хозяйства, дающей больше денежных доходов, чем растениеводство и садоводство. Однако в 1969 г. колхоз оказался неподготовленным к зиме, которая выдалась суровой, и потерял около 1 500 голов скота. Развитие приостановилось. К тому же начался отток колхозников в города работать на промышленных предприятиях. В основном уходила молодежь. Количество трудоспособного населения уменьшалось. Свидетельством этому является то, что в 1959 г. было выработано 97 787 трудодней, а 1963 г. всего 12 710. Миграционный процесс продолжался десятилетиями» (Г.М.Н.). «Если в 70-е годы в Анчихе насчитывалось 1819 человек, то к 1989 г. население значительно сократилось. Оно составляло 1068 человек. На плоскости и в городах осело более 500 хозяйств». (М.Д.М.). На начало XXI века население Анчиха составляет 1161 человек. Большая часть анчихцев мигрировала и поселилась в городах Махачкала, Хасавюрт, Кизилюрт, в кутанах Гаврил, Индира и Андуз.

Начало перестройки, которая пришлась на вторую половину 80-х гг., привело к тому, что страна изменила курс своего развития. Колхозы начали сокращать свои мощности и сворачивать деятельность. Исчезла обязаловка, и участие сельчан в колхозной жизни стало почти номинальным. Появились условия, при которых стало возможным вернуть хозяевам обобществлённые в 30-е гг. земли. Произошло это 8 марта 1996 года на сельском сходе после пятничной молитвы. За колхозом остались лишь сады в ХваригьачIалъи и АмахогьачIалъи, которые после неудачных экспериментов с бригадами в 2000 году отдали в аренду. По условиям аренды, они оставались в собственности колхоза, но рента отдавалась на благоустройство села. Таким образом, роль правления колхоза в самом селении свелась к минимуму.

Неоднократно поднимался вопрос о раздаче земель на границе с Нижним Инхело. По нему принимались положительные решения, но ни разу не разработали механизмы раздачи. В результате земли не распределили между сельчанами, и это привело к самозахватам в местности Хвари и в других местах. Но скоро неорганизованное освоение безводной дикой окраины заглохло.

О языке

Анчихский язык является бесписьменным языком аваро-андо-цезской языковой группы. На нем рассказывают сказки, говорят пословицы и поговорки, но почти не созданы стихотворные фольклорные или литературные произведения. На то, что на анчихском языке моглись создаваться сказки, указывает тот факт, что они, как правило, заканчиваются словами: «Ди мухва кьитIи-кьватIи, кьера-анча пихи-пахи».

В науке он известен, как один из говоров каратинского языка[14]. Но не представляется возможным создание единого литературного языка для всех «каралал» в силу существующих в языках различий. «У каждого аула у нас свой язык, но главный – в селении Карата[15]», — приводит Ахмеднабиев А.У. в своей книге «История Каратинского вольного общества» слова Шиллинга, ссылающегося на обезличенных местных жителей. К этому и другому утверждению относительно самоназвания кIкIирди[16] у анчихцев могут быть претензии. Вряд ли анчихские старожилы смогут вспомнить старожилов, которые когда-либо называли себя подобным словом.

Интересна мысль Шиллинга о том, что «… ни по национальному самосознанию, ни по языку данный народ не склонен как-то особо выделять себя или подчеркнуть своё единство». Исследователь считает, что в этом факте отразилась незавершённость стадии узкой национальной консолидации.

Нужно сказать, что некоторые труды по истории Каратинского вольного общества страдают тенденциозностью и претенциозностью. Это позволяет ставить под сомнение их научную полноценность. В большинстве своём излагается «история» аула Карата, в которой остальные сельские общины упоминаются постольку поскольку. Нет чёткого разграничения в употреблении слова «каратинский», и читатель со стороны может принять сугубо частные каратинские явления за общие, присущие жителям всех так называемых «каратинских» сёл. После перемола «узконациональной» шелухи, мало что остаётся от истории вольного общества.

Образование

До установления власти большевиков образование было сосредоточено в руках частных лиц и медресе. Оно сводилось к чтению Корана и таких книг как «Бустан» и других, написанных на аджаме (аварское письмо на основе арабской графики).

Говорят, в прошлом было много алимов, о которых знали далеко за пределами аула. Но тот факт, что они не оставили после себя сколько-нибудь значимого письменного наследия, говорит о том, что их способности ограничивались знаниями основ ислама, толкованием Корана, исполнением ритуальных действий, чтением проповедей, возможно, ведением кое-какой переписки…

До 30-х годов обучение в школах велось на основе латинской графики. Вероятнее всего, это являлось подготовкой к введению в горах Дагестана обучения на кириллице. Вся хитрость заключалась в том, что замена аджама латиницей должна была поглотить негативное отношение населения к русской графике. По другой версии, большевики латиницей готовили народы Дагестана к победе мировой революции, чтобы они легко нашли взаимопонимание с иностранными пролетариями.

В 1938 году учёбу во всех дагестанских школах перевели на кириллицу.

Муртазалиев Гаджи в своих записках по истории села вспоминает: «Первую светскую школу в селении, видимо, открыли в 1929 или 1930 году. Она располагалась возле мечети в доме, отнятом у нас. У кулаков отбирали дома и использовали их под школы и другие учреждения. У нас отняли дом, стоявший сбоку от Джума-мечети, и в нём организовали сначала школу, а затем магазин. Правда, позже дома вернули хозяевам, но имущество, урожай и скот не вернули никому.

Через пять лет (1940) в селе открыли неполную среднюю школу, семилетку. Первый выпуск школьников, окончивших её, состоялся в 1942 году. Среди выпускников были: я, Гаджиев Магомед, Гаджимагомедов Зиявудин, Гажардибиров Магомед, Шангереев Шакир, Омарова Патимат и Джамалова Патимат. В это время под школу были приспособлены дома Асадулы в ГьантIва и Лабазана в Анчакьи.

После семилетки некоторых из нас назначили учителями, организовав в селении Карата полуторамесячные курсы. Эти курсы прошли я, Гаджимагомедов Зиявудин, Гаджиев Магомед и Гасандибиров Магомед».

«В 1956 году школа стала восьмилетней, в 1960 – средней. К 70-м годам обучением в школе было охвачено 450 учащихся. Школа не могла уместить такое количество детей, и стал вопрос о новом корпусе школы, который за короткий срок собрали из готовых щитков. А для детей колхозников, живущих в кутане, в 1967 году открыли начальную школу» (Г.М.Н.).

В 90-е годы усилиями Юсупова Юсупгаджи в Индире открыли школу-интернат, которая носит имя ее основателя. При этом начальную школу сохранили в Андузе. В селении же Анчих, в связи с миграционными процессами, контингент обучающихся сократился почти пять раз, понизившись до 100 человек.

Пока стоял вопрос о подготовке учительских кадров для школы из числа своих же выпускников, по направлению в Анчих приезжали педагоги из многих регионов России, которые, по словам Ахмеднабиева А.У., «привнесли в устоявшийся относительно патриархальный быт мусульман вечеринки с танцами и застольями со всеми вытекающими отсюда последствиями».

Десятки педагогов района прошли в Анчихе стажировку. Для приезжих построили специальный жилой дом (жилдом), в котором впоследствии в начальных классах обучались сотни анчихцев. Лишь к началу 80-х годов проблема педагогических кадров была решена, и почти весь коллектив учителей укомплектовали местными педагогами. Заслуги некоторых из них оценены высокими званиями «Заслуженных учителей Республики Дагестан». Первыми в этой плеяде можно назвать Гаджиева Магомеда и сестёр Шихабудиновых — Патимат и Салимат. Затем высокого звания удостоились директор ДЮСШ № 3 г. Махачкалы Гамзатов Хавлатип Хавлатипович, директор Анчихской СШ Рахматулаев Магомедгаджи Исламович, Темерсултанова Зумайрат Шейхоевна, Муковозова Лидия Ильинична, Мирзаев Имамбег Гаджиевич, Гаджиев Магомедбег Магомедович, старший преподаватель МССШМ МВД РД Гаджиев Ахмедшарип Магомедович.

Несколько десятилетий своей жизни посвятила обучению анчихцев учитель русского языка и литературы Муковозова Лидия Ильинична, уроженка станицы Вознесенская Краснодарского края. Во время войны погибли её родители, и она воспитывалась в детском доме. После окончания Ейского педагогического училища по распределению приехала в Дагестан. Её направили в Анчихскую семилетнюю школу учительницей физкультуры. Затем она окончила филологический факультет пединститута и связала свою судьбу с анчихцами, с суровым горским бытом и стала одной из уважаемых учителей района.

В 90-е годы наметилось стремление учащихся окончить школу на медали. Первой в этом ряду была Алмасханова Наида, которая в 1997 г. получила серебро. На золотую медаль школу окончили Гаджиев Расул Ахмедбегович и Рахматулаева Асият Магомедгаджиевна. За пределами села золотые медали получили Курбанов Курбан Шарипович, Абдулагаджиева Патимат Умаргаджиевна (Ботлихская средняя школа)…